– Заприте эту негодяйку и напишите ее родителям. Пусть немедленно приезжают. Какое бы решение ни принял его величество, они здесь понадобятся.

Розалия заскулила и протянула руки к Адриенне, но куда там!

Королева уже выходила из комнаты.

И… опять показалось всем, что у нее за спиной словно бы крылья… да нет!

Бред это!

Это просто шлейф так метнулся, сложился… да какие крылья?! Люди – не птицы, в небесах не летают, это уж точно!

Филиппо Четвертый нашелся там, где Адриенна и предполагала. В кабинете.

И напротив него сидел кардинал Санторо.

Адриенна с треском захлопнула за собой дверь. И ярость ее была столь очевидна, что мужчины побоялись делать какие-то замечания.

– Ваше кор-р‑ролевское величество! – почти рыкнула Адриенна. – Кардинал рассказал вам свою часть истории?

Филиппо наивно подумал, что понимает причину гнева Адриенны.

– Да, дорогая. Не переживай, кардинал мне обещал разобраться…

– Это с одним участником! – рыкнула еще злее Адриенна. – А что будем делать со второй?!

– Второй? – опешил Филиппо.

Правда, ровно через пять минут его уже потряхивало от гнева.

– Ах она стерва такая! Дрянь!

– Абсолютно точно подмечено, ваше величество. – Адриенна начала успокаиваться. – Что мне с ней сделать? Только казнь не предлагайте!

Филиппо, который это и хотел предложить, осекся на полуслове.

– П‑почему?!

– Потому что мое решение будет подано как военные действия против эданны Вилецци. Это же ее родственница. Хоть и нашему плотнику троюродный забор.

Филиппо представил, что сделает с ним за такое милая и нежная Ческа… и поежился.

Нет, жить ему очень даже хотелось.

Кардинал кашлянул.

– В принципе… ваше величество, решение есть. И эданна Вилецци не будет против, ведь девушка не пострадает.

– Подробности? – деловым тоном уточнила Адриенна.

Кардинал только плечами пожал. Процесс перевоспитания трудных девиц за небольшие деньги в монастырях отработан до мелочей. Было б что новенькое!

По мере объяснения лицо ее величества разглаживалось. Да и его величество становился спокойнее.

– Что ж, я не против. Мое благоволение, кардинал.

Кардинал Санторо поклонился. И получил улыбку от Адриенны. Вполне искреннюю.

– Ваше высокопреосвященство, спасибо вам.

– Не стоит благодарности, ваше величество. Служить прекрасной королеве – долг каждого настоящего мужчины.

Филиппо благополучно пропустил это мимо ушей. Ничего, Франческа не придерется, а больше и не надо. Все в порядке.

Розалия рыдала.

Эданна Сабина ее не утешала, а методично помогала девушкам складывать вещи фрейлины. Ну и время от времени песочила дурочку. Не ради нее, нет… там-то уж все понятно, отработанный материал, пустая побрякушка, глупая. А вот остальным вправить мозги не мешает. Пусть послушают, авось чего и отложится в глупых головенках!

Вот на что им голова дана?

Чтобы локоны носить?

– Конечно, выгоняют. Вот ты подумай, дурища, чего ты добилась? Семья тебе такой шанс дала, ко двору тебя пристроили, фрейлиной сделали, живешь на всем готовеньком… Даже ткань на платья ее величество распорядилась выдать!

Последнее, кстати, было достаточно важным вопросом. Фрейлины должны были соответствовать своей королеве, но ткань нужного качества – штука дорогая. Пошить могли и придворные портные, если договоришься, но у девочек и у самих руки тоже были. А семьи-то не из богатых. Поди укупи…

– Она надо мной изшдева-а‑а‑а‑алась, – проныла в подушку Розалия.

– Работать требовала? Ужас-ужас! – прищурилась эданна Сабина. – Тебя что – посылали нужники чистить?

– Н‑нет. Но…

– Что-то делать тебе не нравилось? Но ее величество не старалась тебя уязвить, – внезапно вступила Марта Дамиано. – Любую работу должен кто-то делать, почему бы и не ты? Потому что ты считала себя выше всех нас?

– Ее величество меня невзлюбила!

– Нас тут двенадцать человек. Ей некогда любить или не любить, – вдруг отрезала та же Марта. – У нее других дел хватает. Просто ты ее не любила и не старалась скрывать свое отношение, вот и ее величество не старалась тебе понравиться. Кто ты такая, чтобы королева перед тобой расстилалась?

– Браво, дана! – Тихие аплодисменты прервали речь Марты. – Приятно видеть в юной девушке такую рассудительность.

Марта покраснела, пискнула нечто невразумительное и быстро спряталась в гардеробной.

Кардинал улыбнулся.

– Эданна Чиприани, я смотрю, вы уже собрали вещи девицы Брешиа?

– Да, ваше высокопреосвященство.

– Замечательно. Братья…

Двое монахов зашли в комнату, подхватили сундук и вышли вон. Кардинал кивнул на дверь.

– Дана Брешиа, вас ждет карета.

– НЕТ!!!

– Неужели? – искренне удивился дан Санторо. – Пакостить вы можете, а отвечать за свои поступки – никак?

– Я не… я… я не хочу!!!

Кардинал оскалился так, что ему бы позавидовала голодная гиена.

– Дана Брешиа, вы сейчас отправляетесь в монастырь. На год. Там вы будете вести исключительно праведную жизнь и в молитвах и постах думать о своем поведении. Ровно через год – ее величество милостива – вы либо вернетесь ко двору, либо выйдете замуж.

Розалия хлюпнула носом.

– Н‑не хочу…

– Ко двору? Или замуж?

– В монастырь! Ваше высокопреосвященство, я не виновата… я умоляю принять мою исповедь!

Дана Брешиа поняла, что комфортная жизнь с перспективами заканчивается, и кинулась к ногам кардинала.

Отказать в такой просьбе?

Кардинал Санторо покривился, но рукой махнул.

– Хорошо… полагаю, десять минут вам хватит. Братья, ожидайте. Пройдемте… да, вот сюда, дана.

Гардеробной в покоях Адриенны, видимо, суждено было стать свидетельницей самых разных сцен.

Розалия опустилась на колени.

– Я, Розалия Брешиа, открываю свою душу перед Господом, ибо согрешила я делами и помыслами, и грехи мои неисчислимы перед Богом.

Кардинал кивнул.

– Слушаю тебя, чадо, и помни, что рядом с тобой сейчас не я, но Он.

– Раскаиваюсь в содеянном! И да простит мне Господь грехи мои… ваше высокопреосвященство, умоляю… пожалейте меня!

– Дана Брешиа?

Не то чтобы кардинал в себе сомневался. Или…

Но когда тебе аккурат в гардеробной пытаются рясу задрать и под нее залезть жадными ручонками… тут любой мужчина шарахнется.

– Дана Брешиа, вы что творите?!

– Дан Санторо! Прошу вас! Я все-все сделаю…

Кардинала откровенно замутило. Все-все она сделает? Знаете что! Он-то вам не…

Его высокопреосвященство расправил плечи и хлопнул в ладоши.

Дверь открылась мгновенно.

– Три года монастыря, – жестко приговорил дан Санторо. – За глумление над таинством исповеди.

– НЕ-Е‑Е‑Е‑Е‑Е‑ЕТ!

Вопли Розалии затихли вдали.

Кардинал брезгливо расправил рясу, радуясь, что под нее вообще-то брюки надеты. Да, кое-кто и вовсе на голое тело носит, но…

Противно!

Эданна Сабина бочком-бочком подобралась к кардиналу.

– Ваше высокопреосвященство, если три года, то место фрейлины…

Кардинал пожал плечами.

– Я поговорю с ее величеством. Но полагаю, она и так пойдет вам навстречу.

Эданна кивнула.

– Да, ваше высокопреосвященство. Эданна Адриенна… то есть ее величество – чудесный человек. Она хоть и строгая, но очень-очень добрая.

Кардинал в этом и не сомневался.

И Адриенну, которая вернулась к себе в покои, встретил ласковой улыбкой.

– Ваше величество, вы устали. Вам надо бы отдохнуть.

Адриенна сжала его руку.

Сама.

Первая.

– Дан Санторо, я никогда не прощу себе, если вы из-за меня пострадаете.

Кардинал качнул головой. Посмотрел в прозрачные синие глаза… ну какой же дурак его величество! У него такая красота, а он к дешевой шлюхе бегает!

– Эданна Адриенна… Вы позволите?

– Да, конечно.

– Эданна Адриенна, я клянусь вам, что не пострадаю.