- Зато мне лучше, - улыбнулся Фредерик и показал Марте, что может слегка шевелить пальцами правой руки. - Чуть-чуть, но…
- Ы-ы! - испуганно замычал Димус, опускаясь на колени возле простертого на полу Бруры.
- Что такое? Что? - Фредерик нашел силы, чтоб встать и подойти ближе - и Марта его поддержала.
Брура несмотря на то, что его горло было свободно, продолжал хрипеть, лежа на полу. Так, будто ему не хватало воздуха: широко разевал рот и выпучивал глаза. А еще - прижимал руки к сердцу. Похоже, оно решило дать сбой.
6.
- Линара! Зови скорей Линара! - приказал Фредерик Димусу.
Сам сел рядом с Брурой, приподнял его запрокинутую голову и положил себе на колени, чтоб у старика не напрягалась шея, и чтоб легче дышалось.
Немой закивал и бросился вон из лаборатории.
- Что с ним? Неужели это из-за меня? - дрожащим голосом спросила Марта.
- Отчасти. Он сильно испугался - смерти испугался. А у старика, похоже, слабое сердце, - кивнул Фредерик, ощупывая пальцы знахаря.
- Что ты делаешь? - удивилась королева, не понимая его манипуляций.
- Я плохо помню, - бормотал молодой человек. - Но на пальцах есть особые точки. Когда у человека захлебывается сердце или приступ падучей, нужно надавить на эти точки, и больному полегчает. Только я делал это один раз - лет десять назад. Одному старику. Я принес ему дурные вести - о гибели его сына и невестки. Случилось вот такое самое - сердце бедняги отказалось работать. Тогда у меня получилось - старик вернулся к жизни… Правда, он через месяц все равно умер - горе доконало… Но точки эти есть, они могут помочь, - и Фредерик все мял пальцами холодеющие ладони Бруры, совершенно забыв о собственной болящей руке. - Давай, старичок, не огорчай меня…
- Из-за меня, из-за меня… господи, - прошептала Марта, прижимая руку к губам.
- Я тебя ни в чем не обвиняю. Ты думала: он убивает меня, кинулась меня спасать. И поверь: если бы я увидел тебя в подобной ситуации, бросился бы делать то же самое - душить твоего мучителя. И я бы удушил, - хмыкнул Фредерик. - Принеси воды - это его оживит.
Марта встрепенулась, услыхав просьбу супруга, прыгнула к столу, дрожащими руками наполнила стакан водой и подала Фредерику, плеснув еще по дороге на пол.
- Успокойся, милая, успокойся, - мягко повторил король, - поддержи ему голову - одной рукой я не справлюсь, - и стал поить Бруру.
Тот, превозмогая судорогу, сжимавшую горло, сделал пару глотков. При этом давился и булькал - получалось плохо.
Фредерик убрал стакан в сторону и продолжил изучение узловатых рук знахаря, спокойно, без лишней суеты и спешки.
- Кажется, здесь, - молодой человек тряхнул головой, нащупав искомое. - Давай, старичок, покажи, что я не ошибся, - и надавил большим пальцем в мякоть ладони: один раз, второй, третий.
Брура, в самом деле, вдруг спокойнее задышал, посветлел лицом, и спина его перестала выгибаться. Король довольно улыбнулся и, отпустив руку знахаря, похлопал старика по морщинистым щекам, чтоб взбодрить еще больше - и Брура открыл глаза, мутные, полные боли и смертного ужаса, но живые.
- Сердце, - прошелестел он и по громкости уступил, наверное, даже мыши. - Моё сердце.
- Да-да, вижу-вижу, - успокоительно и вкрадчиво, как заболевшему ребенку, говорил Фредерик, поглаживая старика по голове. - Самое страшное - уже позади. Сейчас тебе будет все лучше и лучше. Вот и Линар прибежал, - посмотрел на доктора, который, громко топоча ногами, влетел в лабораторию. - А с ним - его волшебная сумка. Ну-ка, господин доктор, займитесь делом, - и хотел встать, отойти в сторону, чтоб пропустить Линара к Бруре.
- Нет-нет, - знахарь вцепился в запястье короля, крепко-крепко, как утопающий хватается за того, кто его спасает. - Не отходите. Слушайте. Мне мало осталось. Я хочу успеть сказать, - тут он опять захрипел, потянул руку к воде - и Марта, не медля ни секунды, сунула вновь наполненный стакан в корявые, старческие пальцы азарца.
Сделав глоток, Брура продолжил, с большим трудом, часто останавливаясь, чтоб сделать вдох поглубже, а на его лбу, изрытом глубокими морщинами, проступила нехорошая испарина:
- Круг Семи Камней. Самый восток Азарии, горы - Красные Перья. Димус знает, Димус проводит, - при этих словах немой, стоявший за спиной Фредерика, согласно замычал и энергично закивал. - Там будет башня из черного камня - ее зовут Крупора. На Крупоре - колокол. Бейте в него два раза в полночь, когда месяц в небе. К утру с гор, из Круга, придет человек с закрытым лицом и с посохом, обвитым змеиной кожей. Покажете ему вот это, - знахарь пошарил у себя на груди и вытащил за кожаный шнурок из-за ворота некую бляшку из тусклого темно-красного металла, сунул ее в ладонь Фредерика. - Не потеряйте, иначе он убьет вас и всех, кто с вами будет. Скажете человеку с посохом, что я - Брура - вам это дал, и скажете, что вам нужен мастер Ахмар. И главное: скажете, что меня - Бруры - больше нет. Я умер от своего старого сердца…
В этом месте его прервал Линар:
- Никто тут не умрет. Пустите меня, государь, - и тронул Фредерика за плечо.
- Не надо, - прошептал знахарь. - Мне почти сто лет. Мне вполне хватит, - и он закрыл глаза, потом вдруг подхватился весь, как человек, забывший что-то важное, опять вцепился пальцами в руку короля. - Моя мазь! Больше ее не касайтесь! Во второй раз она отравит! - тут все его тело дернулось, и Брура, захрипев, испустил дух. Похоже, на это последнее предупреждение у него ушел весь остаток сил.
- Боже, боже, - прошептала Марта, закрывая лицо руками. - Из-за меня. Это из-за меня! - застонав, она упала в обморок; Димус успел подхватить ее и осторожно опустил на кушетку.
Фредерик тут же оставил Бруру, чтоб кинуться к жене, поднял ее косы, что свесились на пол, и бережно уложил на подушку, вокруг головы.
- Бедная моя, как же тебе со мной тяжело, - поцеловал супругу в белую щеку.
Мастер Линар молча протянул ему флакончик с нюхательными солями.
- А что Брура? - спросил король.
- Ему я уже не помогу, - мрачно ответил доктор. - Если бы на минуты две-три раньше, я бы что-то смог сделать. Но… увы… Что вообще тут произошло? В моей лаборатории? Мне бы очень хотелось узнать, - теперь он ворчал, очень плохо сдерживая раздражение и досаду.
- Потом, потом, - отмахнулся Фредерик и занялся женой: поднес к ее ноздрям пахучий пузырек, и Марта, расчихавшись, открыла глаза и с рыданием обхватила руками молодого человека, словно боялась, что он куда-нибудь исчезнет.
Без лишних слов король обнял ее в ответ, насколько сильно, насколько мог это сделать одной рукой - правая до сих пор болела, пусть меньше, но весьма чувствительно.
- Фред, Фред, я этого не хотела, не хотела, - шептала Марта сквозь слезы.
- Родная, как же тебе со мной тяжело, - повторил Фредерик, чувствуя, как тиски новой боли начинают щемить сердце…
- Что ж, деваться мне некуда… поеду в Азарию, - сказал Фредерик таким тоном, будто говорил об увеселительной прогулке в Серебряную Пущу - роскошный лес, что подступал к стенам Белого Города с севера.
Король, расслабленно качая ногой, сидел на подоконнике в своем кабинете и смотрел, как бегает по траве в парке сын Гарет.
Было далеко за полдень, на небе не наблюдалось ни облака, как и положено летом, и королевич с несколькими детишками из числа дворянских отпрысков шумно и беззаботно играл в пятнашки под нежно-зелеными кронами ореховых деревьев. На скамье у кустов облепихи сидел гувернер Гарета - мастер Вавил. Он почитывал какую-то книжку, наверняка очень умную, и время от времени бросал внимательный взгляд на резвящихся мальчишек.
Фредерик вздохнул и погладил локоть правой, по-прежнему подвязанной руки - там сделалось неприятно: будто закололи в кость тысячи иголок.
- Какое у вас сопровождение? - спросил Судья Гитбор из необъятного, крытого медвежьим мехом кресла, что стояло у камина.