Что ж.

Если Рикардо ее любит, если она ему нужна…

Мия вернется в столицу. Надо только подобрать подходящего управляющего.

– Когда ты хочешь ехать?

– Наверное, зимой. К новогодним торжествам, когда дороги устоятся…

– Хорошо, – кивнула Мия. – Я поеду с тобой, любимый.

Но про дом почему-то не сказала. И остановиться там не предложила. Сказалась выучка Лаццо.

Молчи!

До последнего молчи о своих делах и козырях! Потому что иначе… Как говорил основатель дела Лаццо – ДЕЛО ЛЮБИТ ТИШИНУ. Не важно, какое дело ты начинаешь, чем ты занимаешься, личное оно или купеческое…

Молчи. Тогда и шансы будут, что все получится. А если нет?

Ну… тогда над тобой хотя бы смеяться не будут. Так что… молчи.

– Мне все будут завидовать, что рядом со мной такая красотка!

– Не жена или невеста? – уточнила Мия нарочито равнодушным тоном.

Рикардо даже чуточку оскорбился.

Вот что это такое с бабами творится? Ведь все чудесно, просто потрясающе, всех все устраивает… и вдруг на ровном месте начинается! Сва-адьба, де-ети…

И вообще, он же ДАН!

Как он может жениться на обычной ньоре, да еще такой, которая неизвестно с кем до него, и когда, и сколько… нет-нет, это абсолютно исключено. Что бы там ни говорил отец, женится он только на равной себе. И исключительно на чистой невинной девушке.

Но зачем говорить об этом Мие?

Лучше…

– Детка, ты так очаровательно выглядишь с распущенными волосами. Иди ко мне?

Вот… сейчас отвлечься, а потом и вовсе эта тема забудется. Какой он умный, правда же?

Рикардо притянул к себе Мию, привычными движениями лаская стройное тело и наблюдая, как затуманиваются от удовольствия карие глаза. Вот так…

И не надо думать ни о чем лишнем…

Мия и не думала. Настолько, что ничего Рикардо не сказала. Очень уж успешно отвлеклась…

Бывает так, что и королева остается одна.

Правда, редко, но случается. Прогуливаешься ты по садовому лабиринту, розами любуешься, да и вообще – полезно.

Адриенна понимала, что, может, и не стоит так делать. Но…

Фрейлин она регулярно отсылала то за одним, то за другим и в результате оставалась одна. И дышала запахом роз.

Хорошо…

Да, конечно, фрейлины помалкивали, когда видели, что ее величество не в настроении. Но…

Они присутствовали.

Они перешептывались.

Они дышали.

А уж как они раздражали Адриенну, это и вовсе невыразимо!

Привыкшая к лесам и полям СибЛеврана, королева иногда думала, что Филиппо Третий оказал ей дурную услугу, разрешив воспитываться дома. С одной стороны, она была счастлива в СибЛевране, а вот при дворе…

Счастье не живет во дворце. Почему?

Да кто ж его знает. Закон такой, наверное. Придет оно, бедолажное, посмотрит, как тут все красиво и роскошно, пальчиком позолоту потрогает – и бежать со всех ног. К тому, кто его хоть заметить-то может на фоне всей этой роскоши и вычурности…

И у нее появились Мия и Лоренцо, и она стала совсем другой, и сейчас может стоять – и не опускаться на колени ни перед кем.

С другой стороны… кто счастливее? Тот, кто не имел и не знал, или тот, кто имел и потерял? Птица, рожденная в неволе, знает, что есть небо. Но не знает, КАК это. Ей и без неба удобно, была бы кормушка да поилка.

А Адриенна знает, что такое воля.

Знает, что такое ветер под крылом, знает, как упруго прогибаются под его напором черные перья, как ее подхватывает и несет – туда! Ввысь!

В небо!

Надо будет при следующей встрече спросить об этом у Морганы. Но крылатые сны тоже повторялись регулярно. В них у Адриенны были крылья, и она летела, и все было иначе, совсем иначе…

Недаром же Моргану называли Чернокрылой? Наверное, это имело под собой какие-то основания?

Задумавшись, Адриенна и не заметила, как перед ней появился мужчина.

– Ваше величество…

Адриенна прищурилась.

Да… кажется, она знала этого мужчину. Дан Сальваторе Донато. Его еще при дворе Ястребом прозвали.

– Дан Донато?

– Ваше величество, я польщен, что вы меня помните.

– Я много кого помню, – безразлично ответила Адриенна. – Что привело вас ко мне?

– Любовь, ваше величество.

– Как зовут вашу любимую и почему вы не сделали ей предложение? – Адриенна разглядывала розу размером с хороший капустный кочан.

И как она такая на кусте-то держится? Недавно расцвела, когда муж обрадовал ее сообщением об эданне Вилецци. Вот ведь гадина! Убить ее, что ли? Но… в том-то и беда! Не может ее супруг жить без сворки! А Адриенна не сможет всю жизнь за ним следить и направлять. Не дано ей это. Равно как и во́ронам.

Если кто не в курсе, эти птицы создают пару надолго. Может, даже навсегда. И измена, и легкомыслие – это вовсе не о них рассказано.

Нет.

Вороны моногамны. А еще полностью равноправны в своей паре. Целиком и полностью. Вот и Адриенна такая же.

Одна любовь на всю жизнь. И только с равным.

С тем, кто тоже знает, как поет ветер под черным крылом… только с ним. А что говорит этот несчастный влюбленный?

– Ваше величество, она самая лучшая, самая прекрасная… она замужем…

А, тогда все понятно.

– Чего вы хотите от меня, если ваша возлюбленная замужем? – уточнила Адриенна, снова отвлекаясь на розу. Может, сорвать себе в комнаты?

Сейчас вернется Розалия, которую Адриенна послала за корзиной и ножницами… а уж пора бы ей и прийти. Или…

Или это специально? И она получит что-то за свою задержку?

Если так, Адриенна ей голову оторвет!

– Ваше величество… Адриенна! Я люблю вас!

Падение дана на колени Адриенна восприняла совершенно спокойно, равно как и его стремительный взлет обратно.

Да, там ветка розы. Да, с шипами.

В сапогах стоять можно, у них подошва кожаная, не прокалывают. А вот в штанах нельзя. Они тоненькие.

– Это все, дан?

– Ваше величество!!!

– Тогда можете быть свободны.

Адриенна протянула руку и сорвала розу. И тут же выпустила цветок, потому что ее самым наглым образом сгребли за талию, притянули к мужскому телу.

– Свобода?! Никогда я не буду свободен от ваших глаз, от ваших губ… казните меня! Пусть моя кровь оросит плаху, но я… ой!

«Ой», с точки зрения Адриенны, было единственным искренним словом в этой фразе. А нечего тут вдохновляться романтикой посреди розария!

Понятное дело, дернулся неудачно – и седалищем на шипы!

Красота!

Ох, нет! Всего лишь локтем… очень, очень жаль. Может, помочь?

Что касается самой Адриенны, ей розы не навредят. Даже если она сейчас на землю ляжет и по ним покатится! Если кубарем в них влетит!

А вот всем остальным…

Адриенна знала: стоит ей отдать команду, и мужчину обовьют шипастые плети. Спеленают по рукам и ногам, потащат, еще живого, под корни, туда, где тепло и уютно, где он даст начало новому розовому кусту.

Может, оно бы и неплохо, но… нельзя!

Вдруг кто-то знает, где сейчас этот идиот? Потом же не оправдаешься!

Да и увидеть могут!

Вот, будь сейчас ночь, она бы не колебалась, а так по-простому приходится… ногой по ступне…

Мужчина тоже был не промах, поэтому удар прошел впустую. А к губам Адриенны прижались жадные мужские губы.

Только вот беда!

Ничего, кроме отвращения, они не вызвали. Пусть в романах пишут о трепете и прочих симптомах острой мозговой недостаточности. Адриенна думала о том, что дан с утра выпил, и неплохо. Для храбрости, что ли?

Так хоть бы чесноком не закусывал…

Может, ей тоже попробовать?

Хотя какая разница, Филиппо все равно ее не целует. Никогда.

Размышления не мешали ей извиваться, словно червяку, в попытке вырваться из крепкой мужской хватки, не дать себя поцеловать или, что вовсе уж недопустимо, как-то оголить… вот еще!

И Адриенна искренне порадовалась, когда чьи-то руки схватили мужчину и оторвали. Откинули в сторону, словно кутенка.

– Матео? Ваше высокопреосвященство?!