Самое простое? Согласиться со всем, подписать документ о казни и жить дальше. Его никто не осудит, его поймут… дела о покушении на короля рассматриваются именно так. Очень тайно и камерно. Чтобы не провоцировать, так сказать.

Король – он от Бога. И не надо, чтобы у кого-то возникала мысль его свергнуть. А то сегодня один попробует, завтра другой… такие вещи на люди не выносят.

Канцлер даже не сомневался, что в документе все будет изложено правильно. Может, и признание появится. И даже написанное почерком Адриенны СибЛевран.

Пытать ее не рискнули, а специалиста по подделке почерка… да ладно! И у кардинала такой есть, и у канцлера, и у короля, наверное. Просто подделать такое признание, собственноручно написанное, – это время нужно.

А тут все быстро-быстро…

Почему такая спешка?

Итак, один вариант – со всем согласиться, получить свою корзину плюшек и жить дальше. Жизнь королевы на его совести? Да у канцлера на совести столько всего… жизнью больше, жизнью меньше, он и не заметит! И десяток жизней не заметит. Работа такая…

Второй вариант… а он вообще выживет после такого? Может, и да, но в отставку уйти придется. И поломать все, что делал Филиппо Третий, и все свои труды… кем его заменят? Каким-нибудь родственником Чески?

Эта дрянь уже начала просачиваться всюду. И дальше будет.

То есть…

Он сейчас может перешагнуть через себя. И все равно все будет зря. Все будет напрасно.

Филиппо будет творить то, что ему будет подсказывать эта шлюха. А с ней канцлеру точно не по пути. Ей интересно получить все для себя, канцлер же работал ради государства.

Смешно?

А вот нет!

Это же элементарная логика нормального человека.

Ты богат, знатен, у тебя есть все, еще и твоим внукам на десять поколений вперед хватит. Чего тебе нужно-то? Да только одного!

Гарантии, что эти внуки у тебя будут! И будут они в безопасности! То есть появятся на свет в сильной стране, которая может защитить себя, свои границы, в стране, в которой не будет голодных бунтов, в стране, в которой сильная и жесткая власть, сильная армия…

Можно в такую страну уехать? Можно. Но ты в ней будешь чужаком. Всегда. И внуки твои, и правнуки… проще уж свою страну в грязь не ронять.

Впрочем, эти рассуждения доступны только аристократам. Обычный человек дальше своей тарелки старается не смотреть. Чего ему? Ему должно быть сытно, тихо и спокойно. А какая-то государственная политика ему не нужна, ему и так неплохо.

А вот канцлер должен о ней думать.

О государстве, а не о королеве.

Вот что она ему? И рисковать не нужно. И ничего не нужно, просто сделай вид, что всему веришь. И…

Дан Альметто мило улыбнулся кардиналу. И произнес то, чего вообще говорить не следовало:

– Ваше величество, если вам так хочется казнить ее величество и жениться на эданне Франческе, рекомендую и мою подпись подделать. Или меня заодно обвинить. Потому что я в этом фарсе участвовать не намерен.

– ЧТО?!

Андреас молчал и улыбался. А что, не слышали? Слышали, вон как багровеет король, как желтеет от гнева кардинал…

И буря грянула.

Король не просто орал – он топал ногами, он ругался, он возмущался, он плевался так, что все верблюды Арайи горестно и завистливо вздыхали.

И наконец подвел итог:

– Вы можете подписать что-либо одно. Или протокол, или приказ о вашей отставке с поста канцлера.

Дан Альметто вежливо встал. Поклонился.

– Ваше величество, кому я должен сдать дела?

– Я сообщу в течение трех дней, – рыкнул Филиппо. – Вон отсюда!

Бледно-голубые глаза выпучились, едва не вываливаясь из орбит, лицо короля побагровело…

Канцлер поклонился еще раз и вышел вон. Если уж так вежливо просят. Подумал – и отправился в казначейство.

Дан Брунелли был на месте. Как обычно, сверял бюджет, гонял подчиненных… при виде канцлера приветственно кивнул – и только.

И снова вернулся к бумагам.

Канцлер не настаивал. Знал, что сейчас Бенвенуто закончит подсчет – и сам отвлечется. А сбивать человека с мысли и отвлекать от работы – жуткое свинство. Для тех, кто понимает, конечно.

Так и произошло. Казначей поставил внизу листа свою цифру, размашисто подписал его – и отодвинул подальше.

– Что случилось, Андреас?

Между собой они давно общались «без чинов». Что удалось Филиппо Третьему, так это собрать хорошую команду, члены которой понимали, что дополняют друг друга. И не конкурировали. Разве что так… немного, за внимание короля. Но и так было понятно, что из Брунелли не выйдет канцлера, из Альметто – казначея, а коли так, чего лезть вон из кожи? И так есть куда энергию приложить.

– Меня уволили, – не стал скрывать канцлер.

– Че-го?! – Круглые глаза друга были ему ответом.

– Потому что я отказался убивать королеву.

Тут уж у казначея и слов не осталось. Андреас плюнул на дипломатию да и изложил все в доступных выражениях.

– Бенвенуто, король меня сегодня вызвал к себе. И приказал подписать протокол. Королевский суд о том, что королева – якобы! – покушалась на его жизнь.

– Кардинал?

– Санторо в зачинщиках.

– Вилецци ему что-то за это пообещала?

Андреас пожал плечами.

– Не знаю пока. С ним надо будет переговорить. Но мне кажется, тут причина проще. Я общался с эданной Чиприани…

– Сабина? Милейшая женщина…

– О да. Так вот, она говорила, что Санторо явно неравнодушен к королеве. И пару раз они наедине оставались.

– Из-за юбки? Такие страсти?

– На короля погляди.

Бенвенуто сморщил нос, как бы говоря, что один дурак – не показатель. С другой стороны, вдруг оно заразно? Надо прийти домой и выпить чего покрепче. Для обеззараживания.

– Допустим. Что Санторо попер в дурь из-за отказа. Что Филиппо жена не нужна – ему вообще, кроме его девки, никто не нужен…

– И девка ему старательно лила в уши, что он здесь закон и власть. Вот и поверил, чего ж нет?

– И решил убить королеву?

– То же самое. Наследник есть…

– Кстати, а где он есть? И где королева?

– Ее величество в Вороньей башне. Наследник – не знаю. Молчание…

– Зачем ему тогда понадобились все эти пляски? Убил бы просто так, – проворчал казначей. Бенвенуто не любил затрат времени и сил. Тем более – таких… напрасных.

– Боюсь, что просто так не получится, – почти извиняющимся жестом развел руками Андреас. – Рядом с ее величеством постоянно свидетели. Много. Я навел справки, сейчас все фрейлины с ней, в Вороньей башне. Вообще все, понимаешь?

– Все?

– Сами пошли. Говорят, еще чуть гвардейцев не избили…

– Веерами?

– А ты бы рискнул?

Бенвенуто представил себе двенадцать разъяренных женщин во главе с эданной Чиприани, подумал пару минут…

– Нет. Жить хочется…

– Вот и король распорядился. И они сами пошли. Сами, понимаешь?

Бенвенуто кивнул. С Адриенной он успел поработать. Пуд соли скушать?

Да что вы в том пуде понимаете! Вот когда пуд бухгалтерских отчетов вместе просмотришь, это да! Куда там соли! И не один… тут все наружу вылезет. И характер, и нервы…

Все покажешь, чего и сам о себе не знал – вылезет.

Адриенна в этом отношении дану Брунелли понравилась. Умненькая, серьезная, работать с ней можно, хоть и женщина, и королева… комплимент! Да еще какой!

– Ну убил бы потихоньку.

– А потом отбивался бы от самозванок? Ему на Вилецци жениться хочется. По всей форме. А это можно, только если первый брак – все. Кардинал подтвердит, разрешение дадут… наследник есть. Чего еще надо?

– Хотя бы еще пару наследников. Один – это что?

Канцлер пожал плечами, как бы говоря, что за чужую дурость не отвечает.

– Улики смехотворные. Какие-то склянки, которые якобы нашли у королевы, какой-то волк, которого она убила… но король хочет в это верить. И приказывает верить всем остальным.

Бенвенуто только головой покачал.

– И что ты предлагаешь делать?

– Связаться с доминиканцами. Мне. И поговорить с кардиналом. Тебе.