Филиппо лениво разлепил глаза.

– Ваше величество, на территории дворца обнаружили тело пожилой женщины. Убитой…

– При чем тут я?

– Ваше величество, мне нет прощения. Я счел необходимым лично доложить… по уставу.

А что тут скажешь? Если б я твоему отцу такое не доложил, меня бы выгнали с волчьей грамотой? За ворота и на все четыре стороны? Это тебя, кроме сисек твоей любовницы, ничего не интересует…

– Разберитесь, кто это такая, и все выясните, – отмахнулся Филиппо.

Он только-только уснул после бурного марафона, и его будят! Ни совести у людей, ни сострадания… А это еще что?

Но слуга выглядел очень решительно. Даже и рявкнуть не захотелось.

– Ваше величество. Дан Виталис приказал сообщить, ее величество рожает.

Определенно, все сговорились. Почему, ну почему нельзя дать выспаться несчастному королю?!

А может…

Филиппо вздохнул и полез из-под одеяла. Ческа недовольно зашевелилась, и он чмокнул любимую в плечико.

– Спи, прелесть моя.

У нее есть такая возможность. А у него нет. Надо идти… по старой традиции, пока ее величество производит наследника на свет, его величество должен находиться в соседней комнате и ожидать вестей. Вместе с приближенными. Самыми-самыми…

Этим он показывает, что королева носит его ребенка. Ох уж эти традиции… рожай там Ческа, он бы места себе не находил. А так…

Ладно. У него просто нет выбора.

Адриенна орала от боли.

Боль накатывала, разрывала внутренности, изматывала, лишала самоконтроля и сил…

Не успевала она отойти от одного приступа, как начинался второй, третий, четвертый, они накатывали неритмичными волнами, становились все интенсивнее…

И не получалось сохранять достоинство.

И держаться не получалось. Только кричать от боли и ужаса. Только это…

Филиппо мрачно напивался в соседней комнате. Какая ж гадость эти ваши роды! Вот как прикажете расслабиться, когда в соседней комнате ТАК орут? Только кубок наполнил – опять заорала! Едва вино не разлил!

Она что, сдержаться не может?

Не понимает, что королева должна проявлять достоинство?! Все бабы рожают, у них такая расплата за первородный грех! Только кто-то и в канаве рожает, и на соломе, а этой чего возмущаться?

В кровати, в уюте, между прочим, с лучшим лекарем, который только есть в Эрвлине…

Ну вот, опять орет!

И ведь к Франческе не пойдешь… как же это все неудобно и неприятно! Отвратительно просто! Что только королю не приходится терпеть…

И Филиппо налил себе еще вина. Быстрее бы все это закончилось… проклятые традиции! Тьфу!

Лоренцо вцепился пальцами в камни стены. Изо всех сил вцепился, чтобы не нажать на рычаг потайной двери.

Адриенна, его Риен…

Его девочка рожает за этой дверью, а он… он ничего не может сделать! Даже быть рядом с ней не может! Что ж это такое?!

– Надо разобраться с трупом…

– Да, да, конечно…

– Надо идти.

– Да, да…

Иларио крепко встряхнул Лоренцо за плечи.

– Соберись! Ты ей тут ничем не поможешь!

– Знаю, – собрался с мыслями Лоренцо. – Но не уйду.

– А труп?

– Пропадом он пропади! – от всей души пожелал мужчина. – Ей плохо, а я буду где-то там? Не могу! Понимаешь, не могу я так!!!

– И что от тебя здесь толку?!

– Она знает, что я рядом, – уверенно сказал Лоренцо. И был прав. Адриенна действительно его чувствовала. Была уверена, что Энцо – вот он, только руку протяни, и это придавало ей сил.

Ее любимый.

Филиппо? О короле она и вовсе не думала, и о проклятии, и о кардинале, и про интриги… ничего не осталось. Только боль и Лоренцо. Там, на самой грани сознания.

Он был рядом, и Адриенна держалась.

Лоренцо это знал совершенно отчетливо. Он помнил темноту и ледяную воду. И арену, и беспамятство… и Адриенну. И ее руки над пропастью.

Она спасла его тогда.

Неужели он сейчас ничего не сможет для нее сделать?

Нет. Он же не лекарь! Но быть рядом может. И она его чувствует.

Дан Иларио только головой покачал.

Вот все он понимал. Но… да поделом королю! Даже если когда-нибудь потом ему рога наставят… хотя нет. Он более чем уверен. Не наставят. Эти двое слишком благородны для подобной пошлости. И любовь у них немного другая. Они как части единого целого.

Филиппо именно об этом мечтал со своей Ческой… что ж. Его право и его проблема. А вот Адриенна и Лоренцо…

Иларио видел, как сжимаются от боли губы парня. Ровно за миг до очередного крика женщины.

И… не надо ему никуда уходить. Пусть будет.

– Ты, главное, к ней не выскочи. Перепугаешь всех…

Лоренцо даже внимания на это не обратил. Иларио махнул рукой да и отправился сам в розарий. Не дошел, правда. Что он, дурак?

Если в том месте, где они оставили тело ведьмы, начались шум, гам, суета… вот не сойти ему с места – обнаружили!

С другой стороны… что там могло остаться?

Следы. И если приведут собак…

В этом он не ошибся. Собак таки привели. И над садом, над дворцовым парком поплыл тоскливый вой и ругательства псарей.

– Не идут.

Просперо заскрипел зубами.

– Чертовы шавки.

Псарь искренне обиделся за собак. Но… те и правда идти никуда не хотели. Выли, скулили, поджимали хвосты и всячески показывали, что лучше без них.

Вот вообще без их участия. Вам надо, вот вы и идите. И подальше, подальше… и без собак! А они тут важным делом займутся… где-нибудь подальше отсюда.

Вообще, ничего удивительного в этом нет.

Даже не считая того, что Виолетта была ведьмой, то есть существом для собак противоестественным. Добавим сюда Лоренцо Феретти, который метаморф… пусть животные и не шарахались от него, как от Мии, но силу чувствовали. И совершенно не хотели его искать.

Они же не охотничьи псы, те на крупную дичь натасканы, а они… нет, ты можешь найти медведя. А уйти от медведя? Желательно живым…

Нет-нет, это тоже без них.

Дан Иларио, возможно, и не скрылся бы. Но была еще и Адриенна. А уж она-то… кто сказал, что собаки глупы? Даже не считая двух первых факторов, их сейчас пытались пустить по следу человека, которого они обожали. Стоило Адриенне появиться на конюшне, к ней тянулись лошади. На псарне? К ней готовы были ластиться даже самые свирепые псы.

Преследовать? Никогда!

Так что собаки упорно изображали из себя бревна и показывали, что нет тут следов. Вот нет – и все! И вообще, вам это кажется. Не было тут никого, она сама зарезалась, ножом в спину.

Егеря попытались прочитать следы. В этом они тоже неплохо разбирались. Но…

Да, тут было несколько человек. Но… толком уже ничего не разобрать. Все так затоптали… дело-то во дворце! И придворных тут пропасть! И всем же любопытно, и никого с матюгами не пошлешь…

Дело гиблое.

Даже кардинал Санторо прибежал. И едва не выругался в голос.

– Дан Кастальдо, на два слова.

– Слушаю, ваше высокопреосвященство.

– Я знаю, что это за женщина.

Просперо вопросительно посмотрел на кардинала.

– Она ведьма. Это некая Виолетта Дзанелла, бывшая эданна, которая разрабатывалась по подозрению в проведении черных месс.

– А почему она не у доминиканцев?

– Потому что я еще не успел об этом сообщить. Сам недавно узнал, – отмахнулся кардинал. – Да и проверить хотелось. Живой же человек, еще оговоришь кого ненароком, век себе не простишь.

Дан Кастальдо кивнул.

– Понимаю, ваше высокопреосвященство. Вы сможете рассказать все, что вы о ней знаете?

– Да, конечно. Только вы ее как-нибудь осторожнее переносите. Все же ведьма… мало ли что…

Просперо кивнул. Ну, если ведьма, тогда понятно все с собаками. Но вот как она на территорию дворца попала? Кто ее привел? Кто убил?

И зачем это было делать именно здесь? Что, по всей столице другого места не нашлось?

Очень смешно. Ха-ха…